Когда при прекращении переговоров можно взыскать убытки

Новая судебная практика или сказ о том, как с Ашана взыскали более 15 миллионов рублей убытков за недобросовестное ведение переговоров.

Суть дела.

Когда при прекращении переговоров можно взыскать убытки

В 2016 году ООО «Ашан», как потенциальный арендатор, и компания «Декорт», как потенциальный арендодатель, начали вести переговоры о заключении договора аренды склада, расположенного в Московской области. Речь шла о крупных суммах, переговоры велись тщательно и на протяжении семи месяцев. Итогом столь длительных переговоров стало составление согласованного сторонами проекта договора аренды, который потенциальный арендодатель подписал и направил другой стороне.

Однако, после получения подписанного одной стороной договора аренды, потенциальный арендатор «пропал», т.е. прекратил всяческое общение с представителями ООО «Декорт».

В свою очередь, юристы потенциального арендодателя не растерялись и обратились в суд за взысканием упущенной выгоды.

Как взыскать неосновательное обогащение при срыве переговоров одной из сторон?

В соответствии со ст. 434.1 Гражданского Кодекса РФ граждане и юридические лица свободны в проведении переговоров о заключении договора, самостоятельно несут расходы, связанные с их проведением, и не отвечают за то, что соглашение не достигнуто.

Однако, п. 2 той же статьи установлено, что при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, а именно, не допускать вступления в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной.

Какие действия стороны могут быть рассмотрены как недобросовестные?

Недобросовестными действиями при проведении переговоров предполагаются:

  1. предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны;
  2. внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.

Пунктом 19 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.16 г. № 7 «О применении судами некоторых положений ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств» разъяснено, что к отношениям, связанным с причинением вреда недобросовестным поведением при проведении переговоров, применяются нормы главы 59 ГК РФ с исключениями, установленными статьей 434.1 ГК РФ.

Однако, предполагается, что каждая из сторон переговоров действует добросовестно и само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности соответствующей стороны.

Вместе с тем недобросовестность действий ответчика предполагается, если имеются обстоятельства, предусмотренные подпунктами 1 и 2 пункта 2 статьи 434.1 ГК РФ.

В этих случаях ответчик должен доказать добросовестность своих действий.

Как суд оценивал действия ООО «Ашан»?

Когда при прекращении переговоров можно взыскать убытки

В ходе согласования всех существенных условий сделки сотрудники ООО «Ашан» осуществляли действия, свидетельствующие о намерениях заключить договор, а именно:

  1. проводили юридический и финансовый анализ документации арендодателя,
  2. направляли запросы на необходимые документы для заключения сделки,
  3. согласовывали основные и детальные условия сделки по всем существенным, коммерческим и техническим условиям,
  4. неоднократно переносили и назначали новые даты ее заключения, чем позиционировали себя в глазах истца, как имеющие твердые намерения вступить с ним в договорные отношения

Такое поведение потенциального арендатора презюмируется недобросовестным, то есть противоправным, нарушающим защищаемое законом особое состояние доверия добросовестного контрагента к благополучному завершению переговоров, образовавшееся от поведения другой стороны переговоров, позиционирующей себя в глазах своего контрагента, как имеющий твердые намерения вступить с ним в договорные отношения.

Таким образом, потенциальный арендодатель не мог ожидать, что контрагент внезапно и неоправданно прекратит переговоры по заключению договора аренды.

Поскольку потенциальный арендодатель доказал факт внезапного и неоправданного прекращения переговоров арендатором при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать, недобросовестность действий ответчика предполагается, что установлено в подп. 2 п. 2 ст. 434.1 ГК РФ и разъяснено в п. 19 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.16 г. № 7 .

Какие убытки можно отнести к упущенной выгоде?

Пунктом 3 ст. 434.1 ГК РФ установлено, что сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки.

Убытками, подлежащими возмещению недобросовестной стороной, признаются расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом.

В частности, пунктом 20 Постановления Пленума ВС РФ от 24.03.16 г.

№ 7 разъяснено, что в результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом. Таким образом, перечень убытков, перечисленных в п. 3 ст. 434.1 ГК РФ, является открытым.

При этом на лицо, недобросовестно сорвавшее переговоры, возлагается обязанность возместить убытки, которые понесены потерпевшим как до факта срыва переговоров — с момента установления с ним первого делового контакта, так и после такого срыва до момента их устранения потерпевшим.

Поскольку ООО «Д», руководствуясь серьезностью намерений потенциального арендатора в заключении с ним договора аренды, предпринимало меры и приготовления для получения выгоды в виде подготовки склада под заявленные ответчиком технические требования, в том числе освободил помещение от прежних арендаторов.

Убытки для ООО «Д» выразились в виде неполученных арендных платежей в размере 15665814,80 руб. от прежних арендаторов за период в 6 месяцев, т.е. с момента освобождения предстоящих к сдаче в аренду помещений от прежних арендаторов с целью их подготовки под заявленные ООО «Ашан» технические требования по дату срыва переговоров ответчиком по дату сдачи складов в аренду третьим лицам.

Таким образом, суд счел требования потенциального арендодателя о взыскании упущенных доходов, причиненных недобросовестным поведением Ашана, выразившихся в утрате возможности получения арендных платежей от прежних арендаторов в размере 15 665 814, 84 руб., которые бы были получены ООО «Д», если бы они не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом.

Осенью 2017г. Решение Арбитражного суда Московской области от 04.04.2017 года по делу № А41-90214/16 устояло в апелляционной инстанции.

Возмещение убытков за срыв переговоров: история принятия нормы, особенности ее применения сегодня, сложности в доказывании убытков

Сам законодатель не скрывает, откуда он черпал вдохновение при введении института ответственности за срыв переговоров: еще в Концепции развития гражданского законодательства 2009 г. была отмечена необходимость введения правовой конструкции преддоговорной ответственности по принципу culpa in contrahendo или квазидоговорной ответственности.

Данный институт зародился в немецком праве (§ 241, 280 Германского гражданского уложения) и получил свое широкое распространение в судебной практике. По образу и подобию немецкого аналога в российском праве была введена ст. 434.

1 ГК, предусматривающая возможность взыскания убытков от внезапного прерывания переговоров о заключении договора в обстоятельствах, при которых другая сторона не могла разумно этого ожидать.

Обязанность добросовестного ведения переговоров возлагается на лицо с момента установления первого контакта с его контрагентом, выражается в принципе «не навреди», а образованное от такой видимой добросовестности доверие контрагента, а также его старания по достижению цели переговоров охраняются законом.   

Особенностью дел о взыскании убытков за срыв переговоров является то, что ответственность предусмотрена не за незаключение контракта, а за доказанный факт недобросовестного ведения переговоров, которое повлекло за собой убытки для контрагента лица, с которым велись переговоры. Само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа не свидетельствует о недобросовестности стороны.

Лицо, обратившееся с иском о взыскании убытков, обязано доказывать состав убытков, как то: факт наступления убытков, наличие причинно-следственной связи между убытками и виновными действиями, размер убытков, а также вину причинителя убытков. При недоказанности одного из этих элементов суд отказывает во взыскании убытков.

На сегодняшний день не так много положительной практики о взыскании убытков. Отсутствие большого пласта такой практики обусловлено сложностью доказывания состава убытков, в связи с чем отказная практика является преобладающей (дела №№ А40-180188/2016, А40-98757/2018).

В нашумевшем деле № А41-90214/2016 с ООО «АШАН» как недобросовестного контрагента, который хотел взять в аренду помещения, для чего сам инициировал переговоры о заключении договора аренды, а затем внезапно прекратил их, были взысканы убытки  в виде упущенной выгоды.

Данную упущенную выгоду составил доход от неполученных арендных платежей, которые арендодатель смог бы получить, если бы не предпринял действия, направленные на освобождение помещений для предоставления их в аренду ООО «АШАН».

Где действительно применение положений ст. 434.1 ГК нашло свое распространение, так это в делах о взыскании убытков с победителей торгов, уклонившихся от заключения договора.

В таких делах суды расценивают подачу участником заявки для участия в конкурсе как заключение между заказчиком и участником соглашения о ведении переговоров.

Если победитель торгов уклоняется от заключения договора, то с него взыскивают убытки для проведения повторной закупки, а также разницу, на которую могла увеличиться цена по договору с новым победителем по сравнению со стоимостью, которая была заявлена победителем (дело № А12-26239/2018).

На сегодняшний день в практике выработан однозначный подход к случаям, когда банки отказывают в заключении кредитного договора и прекращают переговоры. Такой отказ правомерен и обусловлен спецификой работы и процессом кредитования.

В деле № А55-33134/2018 суды констатировали, что банк нельзя принудить к заключению кредитного договора, факт его заключения зависит от множества обстоятельств, в том числе от требований, предъявляемых к заемщикам в каждом конкретном случае.

Отказ суда во взыскании убытков будет обеспечен в случае, если в ходе переговоров не был сформирован предмет будущего договора (дело № А40-180087/2017).

Сегодня институт взыскания убытков в связи со срывом переговоров так и не нашел своего широкого применения среди участников гражданского рынка. Все это по причине сложности доказывания состава убытков. Конечно, если стороны заключили соглашение о ведении переговоров, то сложностей не будет.

Но ведь на практике таких соглашений встречается мало. Хорошо, что практика распространила данный институт на процесс подачи заявок на участие в торгах. Это позволило усилить ответственность нерадивых участников, которые выигрывают торги, а потом не хотят заключать договор.

Во всех остальных случаях придется собирать доказательства наличия всего состава убытков, что очень непросто. Внедрение наиболее простых механизмов доказывания убытков позволило бы сделать данный институт массовым. В итоге, самым массовым заявителем требований о взыскании убытков по ст. 434.

1 ГК стали заказчики, проводящие торги.

Ответственность за внезапное прекращение переговоров

В последнее время в российском гражданском праве появился целый ряд новых норм, направленных на обеспечение добросовестности ведения бизнеса.

В результате, действия, которые раньше в российской деловой практике считались просто некорректными, стали противоправными, потерпевшая сторона получила возможность юридической защиты.

Эта положительная тенденция несколько приближает российскую правовую систему к мировым аналогам, но, естественно, нуждается в постоянном развитии и подкреплении правоприменительной практикой.

Итак, прошло уже более двух лет после появления в Гражданском кодексе РФ статьи 434.1 «Переговоры о заключении договора», которая, кроме прочего, устанавливает ответственность за недобросовестное ведение переговоров, в частности, за внезапное и неоправданное прекращение переговоров.

Суть этой нормы проста: если сторона переговоров внезапно и без какой-либо объективной причины прекращает переговоры, при том, что другая сторона никак не могла этого ожидать и добросовестно рассчитывала на заключение договора, недобросовестная сторона несет ответственность в виде:

– возмещения другой стороне расходов на ведение переговоров;

Читайте также:  Изменение паспортных данных учредителя ооо в 2020 году

– возмещения убытков, связанных с утратой возможности заключить договор с другим лицом.

Судебная практика по данной норме пока очень немногочисленна. Причина, вероятно, в том, что российские бизнесмены еще не приобрели привычки защищать свои права в суде, когда нет подписанного на бумаге договора.

Тем не менее, нам надо научиться пользоваться предоставленной законом возможностью, поскольку без накопления практики развитие просто невозможно.

Чем больше подобных исков будет рассматриваться в российских арбитражных судах, чем больше положительных решений будет выноситься, тем более серьезно бизнес будет относиться к добросовестности переговоров.

Но, как часто бывает, накоплению практики препятствует сам закон, сформулированный чрезмерно узко. Мы видим, что ответственность по ст. 434.1. ГК РФ достаточно сильно ограничена.

Действительно, в обычной практике расходы на ведение переговоров не составляют значительных сумм, ради которых стоило бы затевать судебный процесс.

Возмещение расходов на ведение переговоров может представлять реальный интерес лишь в случаях, если вы неоднократно направляете своих работников на переговоры в другой город.

Да и то – станете ли вы судиться на несколько десятков тысяч рублей после срыва переговоров на заключение миллионного контракта?

Что касается утраты возможности заключить договор с другим лицом – очевидно, что данный критерий ответственности применим далеко не ко всем видам бизнеса.

К примеру, если вы вели переговоры о сдаче в аренду помещения, которые ваш контрагент неожиданно прервал, вы можете утверждать, что утратили возможность на период переговоров передать помещение в аренду другому лицу, однако должны будете при этом доказать, что был реальный претендент на аренду по указанной цене.

Но если вы вели переговоры о поставке продукции, выполнении работ, оказании услуг в обычных условиях вашей предпринимательской деятельности, у вас, как правило, не могут возникнуть убытки, связанные с невозможностью заключить договор с третьим лицом. Вы просто не докажете, что не смогли продать товар (работы, услуги) третьему лицу именно по причине ведения переговоров с конкретным недобросовестным контрагентом.

Если поразмыслить, можно предположить некоторые перспективы для случая, когда продаваемый вами товар (работы, услуги) носят сезонный характер.

Предположим, вы продаете детские новогодние подарки или даже ёлки, и пока вели переговоры с недобросовестным контрагентом, Новый год оказался настолько близко, что другие покупатели, которые были реально готовы купить у вас имеющийся товар, утратили заинтересованность и подарки испортились, елки остались пылиться на складе и т.п.

Или вы выполняете работы по очистке улиц от снега, и пока вели переговоры с управляющей компанией элитного коттеджного поселка, упустили возможность заключения муниципального контракта с администрацией города на очередной зимний сезон. В подобных случаях можно попытаться доказать свои убытки.

Другая возможность, которая приходит в голову – если вы резервировали имеющиеся у вас производственные мощности под производство товаров для будущего контрагента, отказывали в заключении договора другим клиентам, а после внезапного прекращения переговоров производственные мощности у вас простаивают.

В подобном случае естественно желание взыскать с недобросовестного контрагента недополученную прибыль. Но сразу очевидны сложности с доказыванием. Если вы так и не произвели продукцию, которую намеревались продать, вы не докажете, что предприняли все меры для получения прибыли, а это необходимо условие для взыскания упущенной выгоды.

Если же вы уже произвели продукцию – вы не сможете доказать невозможность ее продажи другим покупателям по причине прекращения переговоров.

На практике встречаются случаи, когда предприниматель ведет переговоры о поставке товаров, причем для будущего покупателя важны сроки поставки, что он явно демонстрирует на переговорах.

В таких условиях поставщик часто впадает в ажиотаж и бросается срочно производить или закупать этот самый товар для будущего контрагента.

И если в этот момент переговоры внезапно и вероломно прекращаются, поставщик остается либо с товаром, который никто не хочет покупать, либо с обязательством оплатить товар производителю, тогда как конечный покупатель что называется «сорвался».

Для подобных случаев статья 434.1 ГК РФ не предоставляет никакой защиты. Очевидно, что здесь нет убытков, вызванных невозможностью заключить договор с третьими лицами.

В целом, можно сказать, что на сегодняшний момент случаи, когда вы можете рассчитывать на взыскание убытков за внезапное прекращение переговоров, возникают не так уж часто.

Но, как раньше уже упоминалось, судебная практика пока еще очень невелика, поэтому каждый конкретный случай надо оценивать отдельно.

Опытный юрист, специализирующийся в ведении арбитражных дел, может по конкретной ситуации определить, имеются ли перспективы взыскания убытков, какая доказательственная база должна быть собрана для обращения в суд, сформировать правовую позицию и отстоять ее в суде.

При этом, чтобы не упустить возможность защиты своих прав по чисто формальным причинам, необходимо каждый раз, вступая в значительные переговоры, принимать ряд мер.

Исходя из статьи 434.1. ГК РФ, прежде чем приступать к доказыванию своих убытков, вам необходимо будет доказать, что другая сторона внезапно и неоправданно прекратила переговоры в том момент, когда вы не могли этого разумно ожидать.

Чтобы это доказать, вы должны подробно документировать все ваши действия и действия другой стороны при ведении переговоров.

Если вы договаривались о встречах по телефону и обсуждали все устно, вы просто не сможете доказать недобросовестное прекращение переговоров.

Здесь можно посоветовать придерживаться ряда простых правил.

Во-первых, стоит получить от возможного контрагента официальное письмо, выражающее заинтересованность в заключении договора, если инициатором переговоров был он. Если инициатором переговоров являетесь вы – надо направить контрагенту письмо с достаточно четким изложением вашего предложения и добиться получения официального ответа о заинтересованности и готовности к переговорам.

Во-вторых, стоит дублировать устные переговоры, договоренности о встречах, путем направления документов (хотя бы по электронной почте), добиваться ответных документов и электронных писем от другой стороны. Также не лишним будет получить информацию о конкретных лицах, приехавших на переговоры (их фамилиях, должностях, полномочиях и т.п.).

В-третьих, все моменты, связанные с согласованием конкретных условий договора, также следует фиксировать. К примеру, направлять проект договора, замечания, предложения по условиям договора, сопутствующие документы либо на бумажном носителе, с фиксацией передачи документов, либо по электронной почте с корпоративных адресов.

В-четвертых, после внезапного прекращения переговоров необходимо направить другой стороне официальный запрос о причинах, лучше даже неоднократно. Неполучение ответа или невнятные ответы могут косвенно подтвердить отсутствие объективных оснований для отказа от заключения договора.

Если вы попали в подобную ситуацию и желаете защитить своим права, необходимо привлечь квалифицированных юристов, имеющих опыт как ведения переговоров, так и арбитражных дел.

Мы готовы профессионально проконсультировать вас по вопросам ответственности за недобросовестное ведение переговоров, помочь в оценке перспектив обращения в суд, в предъявлении исков о взыскании ущерба и представлении ваших интересов в арбитражных судах.

Уйти, хлопнув дверью: недобросовестным переговорщикам придется платить

Недобросовестное прекращение переговоров – это только формирующаяся судебная практика. Но выводы, сформированные судами в процессе рассмотрения этих дел, рекомендуется учитывать при вступлении в переговоры, чтобы не понести убытки за отказ от заключения договора, или, наоборот, взыскать их с недобросовестного контрагента, который в последний момент отказался от заключения договора.

С 01 июня 2015 года вступила в силу статья 434.1 Гражданского кодекса РФ, которая  устанавливает ответственность за недобросовестное ведение переговоров.

Одним из видов недобросовестного поведения при переговорах названо «внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать».

Сторона, которая прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки.

Эти правила применяются в отношении любых договоров, в том числе, заключаемых на рынке недвижимости, например, договора купли-продажи, договора аренды, договора строительного подряда. От возмещения убытков освобождены только граждане-потребители, прекратившие переговоры, что актуально, например, для договоров долевого участия в строительстве.

Изначально предполагается, что участники рынка свободны в проведении переговоров о заключении договора, они самостоятельно несут расходы, связанные с их проведением, и не отвечают за то, что соглашение не достигнуто. То есть существует презумпция добросовестного поведения при переговорах.

При добросовестном поведении сторон  переговоры могут быть прекращены на любой их стадии. Само по себе прекращение переговоров без указания мотивов отказа отнюдь не свидетельствует о недобросовестности прекращающей переговоры стороны.

Бремя доказывания недобросовестного поведения такой стороны, по общему правилу, лежит на ее контрагенте. 

Однако в ряде случаев недобросовестность стороны, прекращающей переговоры, предполагается.

Это происходит в случаях, когда имело место, во-первых, внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора, во-вторых, произошедшее при таких обстоятельствах, когда другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.

Очевидно, что эти критерии субъективны и будут зависеть от усмотрения судьи. В таких случаях доказывать свою добросовестность  должна будет сторона, прекратившая переговоры.  

В этой связи интересны недавние судебные решения по делу N А41-90214/16 о необоснованном отказе стороны (потенциального арендатора) от заключения  договора аренды склада.

Несостоявшийся арендатор, вышедший из переговоров, проиграл первую инстанцию, которая квалифицировала его действия по выходу из переговоров как недобросовестные, суды апелляционной и кассационной инстанции поддержали это решение (апелляция – 19 сентября 2017 года и кассация – 22 ноября 2017 года).

Судами по данному делу было сделано несколько интересных выводов.

Вывод первый. Внезапное и неоправданное прекращение переговоров, когда другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать, может быть доказано следующими  фактами.  В ходе переговоров сторона позиционировала себя, как имеющая твердые намерения вступить с другой стороной в деловые отношения.

Переговоры продолжались семь месяцев. Сторона проводила юридический и финансовый анализ документации, направляла запросы на необходимые документы, согласовывала условия сделки, неоднократно переносила и назначала новые даты ее заключения.

Вторая сторона в этих целях в сжатые сроки расторгла договоры с прежними арендаторами склада и выполнила все зависящие от нее подготовительные технические мероприятия для предоставления склада в аренду первой стороне.

При таких обстоятельствах срыв переговоров первой стороной подорвал сформированные ее предшествующим поведением разумные ожидания второй стороны в благоприятном  завершении переговоров уже на финальной стадии.

Вывод второй.  Мотивы недобросовестного срыва переговоров не имеют значения.

Вывод третий. Обязанность действовать добросовестно при вступлении в переговоры и в ходе их проведения является безусловной, то есть не зависящей от каких-либо обстоятельств.

В частности, не имеет значения, была ли осведомлена недобросовестная сторона о неполученных доходах потерпевшей стороны в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом или утратой уже имеющегося клиента.

Вывод четвертый. Перечень убытков, которые должны быть возмещены стороне, пострадавшей от срыва переговоров, не ограничивается расходами — пострадавшая сторона может требовать возмещения и иных убытков, в том числе упущенной выгоды. Хотя в статье 434.

1 ГК РФ буквально упоминаются только расходы (а именно расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом), суды справедливо толкуют данное положение расширительно и позволяют взыскивать именно убытки  (то есть расходы и упущенную выгоду).  Применяется следующее правило: в результате возмещения убытков, причиненных недобросовестным поведением при проведении переговоров, потерпевший должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы не вступал в переговоры с недобросовестным контрагентом.

Читайте также:  Образец выписки из решения единственного участника ооо

Вывод пятый. Перечень убытков, которые может взыскивать пострадавшая сторона, открытый. На лицо, недобросовестно сорвавшее переговоры, возлагается обязанность возместить убытки, которые понесены потерпевшей стороной как до факта срыва переговоров — с момента установления с ней первого делового контакта, так и после такого срыва до момента их устранения потерпевшей стороной.

В частности, в рассматриваемом деле пострадавшая сторона смогла взыскать убытки со стороны, вышедшей из переговоров, в виде арендных платежей, недополученных с прежних арендаторов данного склада за период с даты досрочного освобождения ими склада по дату сдачи склада в аренду третьим лицам-новым арендаторам.

Суд счел, что действия пострадавшей стороны по досрочному освобождению склада от прежних арендаторов были неразрывно связаны с поведением ответчика, демонстрировавшего твердость своих намерений вступить в договор аренды.

Суд пришел к выводу, что решение об освобождении склада от прежних арендаторов являлось необходимой мерой для целей его подготовки под технические требования ответчика и основывалось на доверии истца в благополучном завершении переговоров, которое было вызвано предшествующим и последующим поведением ответчика, демонстрировавшим в течение всего единого переговорного процесса свои  намерения вступить с истцом в договорные отношения.

При этом однако суд высказался, что не могут быть взысканы доходы (упущенная выгода), которые пострадавшая сторона могла бы получить от самого ответчика, если бы договор аренды с ним был заключен и надлежащим образом исполнен. Иными словами, не подлежит взысканию в виде убытков арендная плата по тому договору аренды, который предполагался к заключению со стороной, вышедшей из переговоров.

Как взыскать убытки за недобросовестное ведение переговоров

Представляю вниманию уважаемых коллег спор в рамках дела № А40-98757/2018 вокруг несостоявшейся сделки о покупке фитнес-центра. Предприниматель Павел Плетнев вел договоры с владельцами и был уверен, что именно он станет новым собственником бизнеса.

Когда все основные вопросы сделки были урегулированы, он обратился в МГАиН Коллегию Адвокатов «Люди Дела» для сопровождения финального этапа сделки.

Но владельцы параллельно договорились с другим покупателем и продали имущество ему, а перед этим «внезапно и неоправданно» прекратили переговоры с предпринимателем.

Мною были подготовлены иски о взыскании убытков в результате неправомерных переговоров. Это был непростой иск, судебной практики по применению ст. 434.1 ГК РФ очень мало.

 Формально, мне пришлось формировать новые правила игры при трактовке добросовестности в переговорах.

Но данный инновационный подход не был оценен судами трех инстанций, которые отказали в заявленных требованиях, каждый раз добавляя новые аргументы, почему взыскание убытков невозможно.

К счастью, со мной согласились судьи Верховного Суда РФ, которые отменили все нижестоящие судебные акты.

Вот определение уважаемой судьи Поповой Г.Г. о передаче дела для рассмотрения в судебной коллегии Верховного Суда РФ.

Окончательного постановления судей ВС РФ еще нет, но дело вызвало ожесточенные споры среди профессионалов. Вот только некоторые публикации с различными степенями оценки правомерности предложенного мною подхода:

  1. Право.Ру 
  2. Правовой блог Артема Карапетова 

Но обо всем по порядку…

Фабула дела

В производстве Арбитражного суда города Москвы находилось дело № А40-98757/2018 по исковому заявлению Плетнева П.С. к ответчикам ООО «ЮНИВЕРС-АКВА» и ООО «ЮНИВЕРСАЛ-АКВА» о взыскании убытков, вызванных недобросовестным ведением переговоров.

Иск был мотивирован тем, что в конце сентября 2017 года начались переговоры между Истцом и руководителями, участниками обществ Ответчиков о покупке бизнеса (100% долей в обществах Ответчиков) или активов, прав аренды фитнес-клуба «Аква Фест».

В начале декабря 2017 года, после того, как были согласованы основные моменты продажи фитнес-клуба и его активов, стороны перешли к обмену документами, подтверждающими достигнутые договоренности по всем существенным условиям будущей сделки.

В середине января 2017 года, когда были согласованы все существенные условия сделки и дело оставалось за правильным оформлением сделки с юридической точки зрения, Истец заключил с МГАиН Коллегия Адвокатов «Люди Дела» соглашение о сопровождении финальной стадии сделки между Истцом и Ответчиками.

Однако 10 февраля 2018 года Ответчики внезапно и неоправданно прекратили переговоры о заключении договора, которое согласно договоренностей должно было состояться 15-18 февраля 2018 года. Это было сделано при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров (покупатель, Истец) не могла разумно этого ожидать.

Мотивировкой отказа от переговоров было то, что продавцы параллельно вели переговоры с другим покупателем, о чем Ответчики сообщили Истцу только при отказе от заключения договора, т.е. по истечении 6 месяцев после начала переговоров.

Более того, Ответчики решили принять предложение третьей стороны, посчитав его более выгодным, но без оферты Истцу заключить договор на условиях третьей стороны (или еще более лучших условиях для Ответчиков), при том, что Истец показывал свое желание заключить договор на необходимых для Ответчиков условиях.

Таким образом, продавцы внезапно и неоправданно прекратили переговоры, а перед этим скрывали от Заявителя важную информацию, что повлекло для Заявителя убытки в виде уплаченного невозвратного аванса в размере 520 тысяч рублей специалистам (адвокатам), которые должны были сопровождать завершающую стадию сделки.

Существенные нарушения норм права

  1. Чем дольше длятся переговоры о заключении договора, тем выше ожидания сторон о том, что договор будет заключен. При этом критерии правомерного выхода из таких переговоров с ходом времени должны быть жестче и более обоснованными, с учётом времени и затрат сторон на такие длительные переговоры.

  2. Факт не сообщения одной из сторон переговоров о том, что она параллельно ведет аналогичные переговоры с третьей стороной является существенных фактом.

    Принятие одной из сторон переговоров предложения третьей стороны без предложения другой стороне заключить договор на условиях аналогичных или лучших, чем предлагает третья сторона является не только необоснованным с экономической точки зрения, но и является недобросовестным поведением при проведении переговоров о заключении договора.

  3. Суд не может положить в основу решения только показания свидетелей ответчика, которые по сути и есть сами ответчики, отвергнув показания независимых свидетелей без обоснования, почему он доверяет показаниям одних свидетелей и опровергает другие.

Так, одним из обстоятельств, которые исследовал суд первой инстанции, был вопрос о том, было ли прекращение переговоров со стороны Ответчиков неоправданным. Суд первой инстанции для установления данного обстоятельства анализировал доводы и доказательства о том, достигли ли стороны переговоров соглашения по всем существенным условиям предстоящей сделки или продвинулись ли в данных переговорах сколько-нибудь существенно.

Недобросовестное ведение переговоров: может ли отказ от заключения договора служить основанием для взыскания убытков? — Право на vc.ru

Не секрет, что в процессе своей деятельности Компании ведут множество переговоров и проводят большое количество встреч, имеющих своей конечной целью для одной стороны — продать определенный товар или услугу, а для другой — такой товар или услугу приобрести. Логическим завершением переговоров, как правило, является подписание сторонами договора, закрепляющего основные договоренности сторон.

Однако, не все переговоры заканчиваются успехом: многие из них ничего не приносят сторонам кроме потерянного времени и расходов на их организацию. И в целом, такая ситуация, при которой стороны не могут достигнуть компромисса, не является уникальной.

Таких примеров каждый из нас может привести большое количество. И в этом смысле, вопрос о взыскании с несостоявшегося делового партнера убытков за потраченное время перед сторонами не стоит.

Каждая компания относит данные потери к обязательным расходам на переговоры, заранее отдавая себе отчет в том, что договор в конечном итоге может быть не подписан.

Но будет ли решение о недопустимости взыскания убытков с контрагента тождественным в случае, когда противоположенная сторона давала все основания полагать, что договор в обязательном порядке будет подписан и это лишь вопрос времени?

Другими словами, что делать в ситуации, когда силы и время, потраченные на заключение сделки, превысили все допустимые пределы, а договор так и не был подписан, хотя деловой партнер до этого всеми своими действиями подтверждал твердые намерения по его заключению? Можно ли требовать от контрагента подписания такого договора или взыскания убытки за недобросовестное поведение и введение другой стороны в заблуждение?

Относительно недавние поправки в Гражданский кодекс РФ дали нам положительный ответ на поставленный вопрос. Так, согласно статье 434.1 Кодекса сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки.

Перед тем, как мы рассмотрим ситуацию, которая стала предметом судебного спора, тезисно опишем виды недобросовестного поведения, которые закон прямо называет:

  • ведение переговоров лишь для вида при заведомом отсутствии намерения завершить переговоры заключением договора,
  • сообщение в ходе переговоров недостоверной информации,
  • умолчание о таких обстоятельствах, которые в силу характера договора должны были быть доведены до сведения другой стороны,
  • внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать.

Итак, вернемся к конкретному примеру, чтобы было понятно, как данные правила применяются на практике.

Небезызвестная торговая сеть «Ашан» и общество «Декорт» вели переговоры о заключении договора аренды помещения, которые продолжались порядка семи месяцев. Однако, на стадии подписания договора Ашан прекратил контакт с Обществом, хотя до этого всеми своими действиями подтверждал намерения взять помещения в аренду.

Общество обратилось в арбитражный суд с требованием о взыскании с Ашана 15,6 млн. руб. убытков в виде упущенной выгоды — не полученных арендных платежей.

В качестве обоснования были приведены следующие аргументы: полагая намерения ответчика серьезными, Общество начало подготовку к передаче помещений в аренду и освободило склад от прежних арендаторов, хотя могло бы получать доход, если бы не вступило с недобросовестным контрагентом в переговоры.

Ашан, возражая против предъявленного иска, ссылался на то, что взыскиваемую сумму следует считать предпринимательским риском Общества. Освободить помещения от арендаторов истец мог после заключения договора, но он сделал это раньше на свой страх и риск.

Суды удовлетворили иск Общества в полном объеме и взыскали с Ашан 15,6 млн. убытков, посчитав его действия недобросовестными.

Как указали суды «обязанность добросовестного ведения переговоров возлагается на ответчика с момента установления первого делового контакта с истцом, выражается в принципе «не навреди», а образованное от такой видимой добросовестности доверие истца, а также его усилия по достижению цели переговоров защищаются законом».

Касательно довода Ашана о преждевременном освобождении истцом помещений суды отметили, что за время после заключения договора полностью подготовить склад было невозможно. Это «является очевидным для любого разумного участника оборота, в том числе и ответчика».

Приведенный пример — наглядная иллюстрация того, от каких действий и обещаний при ведении переговоров следует отказаться.

Безусловно, практика по данной категории дел еще только начинает формироваться, что неизбежно сказывается на принимаемых решениях, где казалось бы по одним и тем же фактическим обстоятельствам, суды принимают абсолютно разные решения.

Не вдаваясь в причины таких «противоречий» (которые могут быть продиктованы как многочисленными нюансами дела, скрытых от глаз не участвующих в деле лиц, так и высокой степенью судебного усмотрения, характерной для данной категории дел), полагаем возможным дать несколько общих рекомендаций, способных защитить компанию от необоснованного предъявления претензий, в связи с выходом из переговорного процесса:

  • в переписке с контрагентом избегайте категоричных заявлений, свидетельствующих о том, что договор «в любом случае будет подписан»,
  • не следует ставить условия или обязывать контрагента совершить определенные действия перед заключением договора, если решение о его подписании вами до конца не принято и существует множество дополнительных причин для отказа в заключении сделки (например, не следует требовать провести ремонт помещения, ссылаясь на то, что это является единственной причиной, препятствующей заключению договора, в то время как данное утверждение не соответствует действительности),
  • не следует скрывать от противоположенной стороны обстоятельства, которые являются существенными (например, будет считаться недобросовестным поведение продавца, который при ведении переговоров о продаже транспортного средства не указал, что машина находится под арестом или имеет дефекты салона, которые умышленно были скрыты в объявлении, в то время как покупатель по согласованию с продавцом направил своих экспертов для проверки состояния машины.
  • недобросовестными будут признаны действия контрагента по проведению переговоров лишь для вида (например, в целях формального соблюдения тендерной процедуры на предприятии, в ситуации, когда победитель конкурса был определен еще до начала процедуры переговоров).
Читайте также:  Предварительный договор купли-продажи квартиры (образец) 2020

Партнер Юридической фирмы «Степачков и Сурчаков»

Вс пояснил, когда бывший арендатор возмещает убытки арендодателя из-за досрочного расторжения договора

Верховный Суд РФ вынес Определение № 309-ЭС18-8924 по делу № А50-14983/2017, указав, что если договор аренды расторгнут досрочно из-за неисполнения договорных обязательств арендатором, то с последнего взыскиваются убытки арендодателя, понесенные при заключении с новым арендатором договора на менее выгодных условиях.

В 2013 г. индивидуальный предприниматель Александр Глевич сдал в аренду нежилые помещения в Перми ООО «Научно-производственная компания “Медснаб”» на пять лет до июня 2018 г.

Арендная плата по договору составляла 170 тыс. руб. в месяц без НДС.

При этом арендодатель имел одностороннее право ежемесячно корректировать размер арендной платы с учетом уровня инфляции, равного 0,75% от ее размера по договору.

Договор также предусматривал возможность арендодателя досрочно расторгнуть его в одностороннем внесудебном порядке в случаях неисполнения или ненадлежащего исполнения арендатором в установленный срок его письменных требований или же  нарушения сроков оплаты аренды более двух раз. Стороны также согласовали условие о том, что договор считается расторгнутым в одностороннем порядке по указанным основаниям в течение 5 дней после направления письменного уведомления арендатору.

Поскольку арендатор несвоевременно вносил арендные платежи, 19 августа 2015 г. ИП уведомил его об одностороннем расторжении договора. В рамках последующего гражданского спора суд взыскал в пользу арендодателя задолженность по арендной плате и коммунальным платежам в сумме 613,6 тыс. руб. и 398 тыс. руб. пеней.

14 сентября 2015 г. ИП заключил договор аренды тех же нежилых помещений с ООО «РостМетТрейд» на срок до 14 августа 2016 г. Арендная плата по договору составила 160 тыс. руб.

в месяц без НДС с последующим односторонним правом арендодателя 1 раз в 6 месяцев пересматривать ее размер с учетом уровня инфляции, но не более чем на 10% от арендной платы.

После окончания срока действия договор был перезаключен до 1 августа 2017 г. на аналогичных условиях, но с арендной платой в размере 176 тыс. руб.

После заключения договора с новым арендатором ИП обратился к НПК «Медснаб» с иском о взыскании убытков в виде разницы между размерами арендной платы по договору с ответчиком и по договорам с «РостМетТрейд». Истец утверждал, что понес убытки в связи с досрочным расторжением договора аренды из-за несвоевременного внесения первым арендатором арендных платежей.

Суд отказал в удовлетворении иска, апелляция и кассация поддержали это решение. Они пришли к выводу, что уменьшение размера арендной платы по вновь заключенным договорам, взамен первоначального, не является следствием противоправных действий ответчика.

Как указали суды, истец добровольно включил в договор наименее выгодные для него условия относительно размера арендной платы. Кроме того, они установили экономические различия при формировании арендной платы по первоначальному договору в 2013 г.

и последующим договорам от 2015 и 2016 гг. 

Суды высказали мнение о том, что, несмотря на отсутствие прямого указания в тексте закона, возможность требования возмещения убытков в виде разницы цен возникает лишь при отрицательной разнице, в случае, когда расходы кредитора по новому договору превышают такие расходы по первоначальному.

Не согласившись с этим, ИП обратился с жалобой в Верховный Суд.

Рассмотрев материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что особенности взыскания убытков, вызванных ненадлежащим исполнением должником договора, повлекшим его прекращение по инициативе кредитора, урегулированы ст. 393.1 ГК РФ. Цель данной статьи сводится к восстановлению имущественных интересов кредитора так, как если бы обязательство было исполнено должником надлежащим образом.

Также Суд сослался на Постановление Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 о применении судами некоторых положений ГК РФ об ответственности за нарушение обязательств.

Согласно разъяснениям кредитор может заключить несколько сделок, которые замещают расторгнутый договор, либо приобрести аналогичные товары или их заменители в той же или в иной местности и т.п.

При заключении замещающей сделки действует презумпция добросовестности кредитора и разумности его действий (п. 5 ст. 10, п. 3 ст. 307, ст. 393.1 ГК РФ).

Как указал ВС, нижестоящие суды не учли, что указанная норма права содержит специальное основание для взыскания убытков. Закон предоставил кредитору право на взыскание абстрактных убытков в случае, предусмотренном ст. 393.

1 ГК РФ, исчисляемых в виде разницы между ценами расторгнутого договора и замещающей сделки, а также любые другие понесенные им убытки. Из этой статьи и п.

12 Постановления № 7 следует, что суды при рассмотрении дела должны установить наличие обстоятельств, подтверждающих, в том числе, что неисполнение или ненадлежащее исполнение условий договора должником, возлагающим на него определенные обязанности, прекращение договора между сторонами явилось следствием нарушения должником условий договора; кредитором заключен аналогичный (замещающий) договор на иных по сравнению с первоначальным договором условиях, ухудшающий его имущественный интерес.  

Верховный Суд пришел к выводу о том, что заключение истцом договора аренды с «РостМетТрейд» преследовало цель минимизировать последствия досрочного расторжения договора с ответчиком.

Кроме того, Суд не согласился с выводом нижестоящих судов, что истец заключил сделки с новым арендатором по более низкой цене, исходя из собственного волеизъявления, и не доказал невозможность заключения договоров по цене, соответствующей размеру арендной платы, установленной для ответчика.

ВС отметил, что нижестоящие инстанции не приняли во внимание аналитическую справку о причинах снижения арендной платы и заключения экспертных организаций, представленные истцом.

Как указал Суд, добросовестность кредитора и разумность его действий при заключении замещающей сделки предполагаются, пока должником не доказано обратное. Например, должник вправе представлять доказательства чрезмерного несоответствия цены замещающей сделки текущей цене, определяемой на момент ее заключения по правилам п. 2 ст. 393.1 ГК РФ.

Риски изменения цен на сопоставимые товары, работы или услуги возлагаются на сторону, которая виновна в досрочном прекращении договора, отметил ВС. Само по себе обращение должника к кредитору с предложением изменить условие договора о цене не может являться обстоятельством, исключающим его ответственность по ст. 393.

1 ГК РФ, поскольку в отсутствие акцепта такое предложение не влечет правовых последствий.

Отказ взыскать убытки в связи с отсутствием вины ответчика в причинении убытков не соответствует положениям указанной статьи и необоснованно освобождает ответчика от неблагоприятных последствий, наступивших у его контрагента после расторжения с ним договора в результате ненадлежащего исполнения им своих обязанностей, усугубившихся впоследствии по причинам, не зависящим от истца.

ВС РФ отметил, что суждение судов о возможности требования возмещения убытков в виде разницы цен только лишь при отрицательной разнице, то есть когда цена заменяющего договора выше цены расторгнутого, не основано на законе. Более того, в случае, если по замещающим сделкам истца цена аренды была бы выше, чем по договорам, заключенным с обществом, у истца не имелось бы оснований обращаться с иском по настоящему делу.

В результате Верховный Суд РФ отменил решения нижестоящих судов и отправил дело на новое рассмотрение.

Юрист адвокатского бюро КИАП Юлия Усачёва назвала позицию ВС справедливой: «Верховный Суд закрепил компенсационный принцип возмещения понесенных добросовестной стороной издержек, связанных с вынужденным досрочным прекращением договора ввиду неисполнения контрагентом своих обязанностей по договору, повлекших прекращение сделки, и необходимостью предпринимать действия по заключению нового (замещающего) договора по более низкой цене».

По ее словам, Суд, действуя в ключе общих норм о равноправии и состязательности сторон, не исключает, а, наоборот, предлагает ответчику представить доказательства недобросовестного поведения истца и неразумности его действий при заключении нового (замещающего) договора.

«Так, если бы суд установил, что при заключении новой сделки истец действовал неразумно и намеренно способствовал увеличению убытков путем заключения новой сделки по цене ниже рыночной, то у такого истца не имелось бы оснований обращаться с иском в суд, – пояснил эксперт.

– В рассматриваемом случае заявленные требования являлись обоснованными, так как истец представил доказательства заключения замещающего договора по рыночной цене (экспертное заключение), и, следовательно, убытки истца в виде разницы между ценой, установленной в прекращенной и замещающей сделке, справедливо подлежали возмещению в заявленном размере».

При этом Юлия Усачёва отметила, что определение ВС РФ не создает какую-либо новую практику, а лишь закрепляет позицию Суда, изложенную ранее в Постановлении Пленума № 7, которое содержит целый раздел, посвященный особенностям возмещения убытков при прекращении договора в порядке ст. 393.1 ГК РФ.

В то же время юрист практики по недвижимости и инвестициям «Качкин и Партнеры» Константин Клошко считает, что, хотя определение и основано на ранее сформулированном в Постановлении Пленума № 7 судебном толковании положений ст. 393.1 ГК РФ, выводы Суда «фактически открывают новую страницу в судебной практике по спорам о возмещении убытков при прекращении договора в качестве меры ответственности за виновное нарушение обязательств».

Эксперт указал, что решение представляет большой практический интерес, в первую очередь, с точки зрения применения судами к арендным отношениям института «замещающей сделки», ранее применявшегося исключительно в регулировании договоров поставки и ставшего универсальным в результате реформы гражданского законодательства в 2015 г.

«Ключевым является вывод о возможности взыскания в пользу стороны убытков, вызванных расторжением договора вследствие виновных действий ее контрагента, – пояснил эксперт.

– При этом суд допустил возможность определения размера возлагаемых на виновную сторону убытков, достаточного для восстановления имущественного интереса взыскателя, в зависимости от последующего поведения самого взыскателя, который может заключить замещающую сделку на иных условиях, влияющих на формирование цены».

«При этом, как указано в определении, закон не содержит необходимого критерия об идентичности всех условий первоначальной и замещающей сделки, а добросовестность кредитора при совершении последней предполагается, – полагает юрист. – ВС указал, что риски изменения цен на сопоставимые товары, работы или услуги возлагаются на сторону, по чьей вине досрочно прекращен договор».

По словам Константина Клошко, высшая судебная инстанция в очередной раз отметила необходимость добросовестного поведения участников гражданского оборота, применив к виновной стороне правила внедоговорной ответственности.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *